СОВЕТЫ БЫВАЛЫХ, ВЯЗАНИЕ

Вязать я умею, хорошо умею. Но давно уже ничего не вязала. Иногда мне попадаются советы по вязанию, спокойно смотрю. НО вот эти зацепили))))) Хочу поделиться с вами!
ХОРОШИЕ СОВЕТЫ

Вязальщицам на заметку: 15 лайфхаков для вязания

Наталья Горшкова.Вязаные аксессуары

Виды творчества:

Вязание

Всем нам знакомо желание сэкономить силы и время на рутинных мелочах и приемы, позволяющие это сделать —
лайфхаки. Позвольте мне сегодня представить вам несколько таких приемов в вязании.

1. Держатели для клубков. Всевозможные приспособления, предназначенные для того, чтобы клубочек никуда не
 «убегал» :)

2. С помощью скрепки-зажима соорудите приспособление для вязания — положите клубок в чашу, закрепите на
 ее стенке зажим и проденьте нить через металлическое ушко. Ниточка не будет убегать.

3. Как легко и просто сделать так, чтобы клубок ниток не убегал от вас? Вырежьте в бутылке горлышко и оставьте
 полоску пластика, который вы сможете закрепить на спинке стула, а потом закрепить об горлышко бутылки.
 Незаменимая вещь при многоцветном вязании.

4. Еще одна идея для многоцветного вязания.

5. Свяжите себе крючком вот такой напёрсток — и ниточка никуда не денется.

6. Можно сделать вот такие листочки из картона для хранения названия и номерации и цвета ниток для вязания.

7. Оригинальная идея для хранения спиц для вязания. Покупаете альбом для фотографий и вкладываете спицы —
 круговые и носочные. Для этой же цели можно использовать и скоросшиватель с файлами. Красивое оформление —
 это на ваш вкус :)

8. Вот такое нехитрое приспособление поможет вам не потерять нужный ряд:

9. Закончив вязание, наденьте обычные винные пробки на спицы — и ни одна петелька не «убежит». Вместо
 пробок можно использовать ластик.

10. Сделать крючки для вязания более комфортными помогут резиновые смягчители с шариковых ручек.

11. Вяжете везде и всегда? Загните кончик вязального крючка, чтобы было удобно носить его на связке ключей.

12. Для вязания в дороге и любых других местах с недостаточным освещением можно использовать светящиеся
спицы и вязальные крючки с подсветкой. Заказать такой инструмент можно в американских и азиатских интернет-
магазинах. Новый вид рукоделия — вязание на лазерных мечах! :)

13. Чтобы вспомогательная спица, крючок и прочие нужные металлические вещи всегда были под рукой, сделайте
 себе вот такой браслет:

14. Не закончили вязание, боитесь уколоться — сшейте вот такие вот манжетики:

15. Ну и, наконец, моё любимое :) Для тех, кому хочется вязать всегда и везде, несколько идей сумочек для вязания:

Бонус! А вот выкройка такой сумочки :) 

~СОВЕТ ИЗ КОММЕНТАРИЯ

Девушки, кого заинтересует выкройка! Будьте осторожны!  На рисунке приведена выкройка немаленькой такой
 наплечной сумки. Чтобы стали понятны габариты, скажу так: если невысокая девушка сошьет сумку по этим
 размерам и повесит ее себе на плечо, то донышко сумки будет находиться ниже... ээээ.... того места, откуда
 ноги растут . А по вместительности... Ну, к примеру, в нее запросто поместятся три трехлитровые банки)

Помимо размеров. Сумочки для вязания отличает сравнительно широкая ручка, которая делается лишь чуть уже
, чем вся сумочка. Это позволяет удобно распределить вес сумочки по предплечью, чтобы он почти не ощущался,
 и не дает сумочке перекручиваться во время работы.

Надеюсь, что была вам полезной. Всех с наступающим!    СПАСИБО ЗА ИНТЕРЕСНЫЕ СОВЕТЫ))))
ВСЕХ С НАСТУПАЮЩИМ СЧАСТЛИВЫМ НОВЫМ ГОДОМ, ГЛАВНОЕ ВЕРИТЬ В ЭТО!!!!!!!!!!!!!!!!!!

БУДЬ ГЛАГОЛОМ А НЕ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫМ......

Лиз Гилберт. Лучший совет в моей жизни

НАШЛОСЬ ЗДЕСЬ

Источник: Q&A: Elizabeth Gilbert on Feminism and Creative Living

ЛУЧШИЙ СОВЕТ В МОЕЙ ЖИЗНИ

Я получила его от женщины-художника намного старше меня.

Мне тогда было двадцать с чем-то, я жаловалась ей на то, что не успеваю заниматься творчеством: у меня три работы, жизнь жуть как сложна, я живу с кучей соседей, у меня масса дел, я хочу спокойно писать и чтобы меня не отвлекали, но времени вечно не хватает. Она выслушала меня, помолчала и спросила:

«От чего ты готова отказаться, чтобы жить той жизнью, о которой якобы мечтаешь?».

Ключевым оказалось слово «якобы».

Всё внутри меня среагировало. Я страшно оскорбилась. Что значит «якобы мечтаю»? Я? Всем известно, что писательство для меня — самая важная вещь в жизни.

Она сказала: «Почему ты делаешь вид, что писательство — самая важная ведь в жизни, если вся твоя жизнь принадлежит другим делам и целям?».

Пока я переводила дух, она снова атаковала:

«Допустим, у тебя три работы. А как называется твой любимый сериал?»

«Клан Сопрано»

«С сегодняшнего дня ты отменяешь подписку на кабельное ТВ. Выходит, у тебя есть время следить за жизнью клана Сопрано, но нет времени на то, чтобы жить свою?».

Я молчала.

«В какой бар вы ходите с друзьями? Забудь его название. Какой у тебя любимый журнал? Всё, ты больше его не читаешь».

Мне нравятся её советы. В них нет иллюзии под названием «ты можешь получить всё, что захочешь». Не можешь. То, что ты делаешь каждый день, составляет твою жизнь. Если твоей мечте нет места в твоей ежедневности, значит, есть что-то поважнее.

Единственный способ разобраться в себе — это перестать себя обманывать. В сутках двадцать четыре часа. Что для меня важно, а что — нет? Только ответив на этот вопрос, можно накопить время и силы на то, чтобы стать кем-то. Чтобы стать собой.

СТАНОВИТЕСЬ НЕ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫМ, А ГЛАГОЛОМ

В книге «Big magic» я пишу о том, что для защиты своих творческих сил нужно сперва определить, что относится к моим творческим намерениям.

Недавно я пригласила в свой подкаст Марка Нипо (Mark Nepo). Марк — поэт. Он сказал: «становитесь не существительным, а глаголом». Вот бы он сказал мне это раньше, пока я ещё писала книгу о творчестве! Я бы включила эту цитату в книгу и рассказала, что я о ней думаю.

А что я о ней думаю? Обычно мы определяем свои творческие намерения существительным. Я — писатель. Но гораздо важнее становиться глаголом: я пишу. Это значит уделять меньше внимания себе и больше — своим действиям.

На что уходят ваши жизненные силы? Это бесконечно ценная, выпущенная ограниченным тиражом, священная человеческая сила. На что вы её тратите сегодня?

Не будьте писателем. Пишите!
Не будьте художником. Создавайте!

Наверное, это противоречит тому, что я своими руками написала в книге «Big Magic». Но Марк прав: важнее не то, как вы себя называете, а то, что вы собой делаете. Пусть мир называет вас так, как ему вздумается.

Я не один десяток лет писала, пока не разрешила себе называться писателем. Я не один десяток лет называла себя писателем, пока остальные не начали называть меня так же.

Мне не требовалось ничьё разрешение, чтобы называться писателем.
Я выбрала себе существительное по тому, на что тратила своё время.

УСПЕХ КНИГИ «ЕСТЬ, МОЛИТЬСЯ, ЛЮБИТЬ»

Если честно, я понятия не имею, в чем заключается успех книги «Есть, молиться, любить».

Наверное, мы никогда не узнаем. Это очевидный феномен, на макро-уровне выяснить до конца его природу невозможно (как и повторить успех, не меняя условий).

Я вкладывала в работу столько же сил и страсти, как и в остальные книги. У них такого успеха не было. Мне сложно сказать, почему.

Возможно, тайной формулы успеха не существует. Единственная моя версия в следующем: чтобы поделиться с другими людьми свободой, имеет смысл описать свой путь к свободе.

Я не собиралась писать книгу, помогающую женщинам. Моей целью было помочь одной-единственной запутавшейся женщине: себе. Чтобы разобраться в себе и найти дорогу дальше, я решила написать книгу. У меня получилась книга, помогающая и другим женщинам.

Наверное, нельзя делиться свободой, если у тебя её нет. Вся моя книга о том, почему её не было, зачем она нужна и как мне удалось её отыскать.

КАК НАУЧИТЬСЯ РИСКОВАТЬ?

Мне говорят, что я отваживаюсь на многое и вдохновляю других. Но мне также задают вопрос: что делать тем, кто боится рисковать? Не каждый может стать свободным журналистом и путешествовать по миру. Как решиться рискнуть?

Я думаю, что иногда риск от нерешимости рискнуть выше, чем от отказа рисковать. Мой друг Роб Белл говорит: «Никакой безопасности нет. Мы тут все совершеннолетние, так что скажу прямо: завтрашний день не гарантирован никому».

Быть человеком — крайне опасно. Лететь через вселенную на земном шаре, где с тобой может случиться что угодно в каждую секунду. Но это и значит — быть человеком.

Иногда невозможно рисковать, потому что на это нет сил. А иногда приходится рисковать, хотя не собирался.

Но отказываться от рисков — сам по себе очень большой риск. Это риск прожить жизнь в состоянии защиты, упустить все возможности увидеть мир, не познакомиться с необычными людьми. Жизнь вообще состоит из одних только рисков. Нет ничего заранее предначертанного. Сплошные возможности и риски.

Перед тем, как рискнуть, я серьезно спрашиваю себя: какие ещё есть варианты?
И если другие варианты мне не подходят, я рискую.
Обычно они куда отстойнее, чем рисковое дело.

НАСТАЛО ВРЕМЯ СВОБОДЫ

Второго октября я написала на фейсбуке: «Устала доказывать свою хорошесть. Настало время свободы».

По моим наблюдениям, женщинам присуще желание быть приятными, хорошими, удобными. Точнее, нам присуще желание доказывать, что мы именно такие. Прежде всего доказываем мы себе.

И доказываем зря.

Давайте будем честны, вряд ли кто-то из нас хочет откровенно вредить или калечить людей. Разве что социопат. Но сейчас мы говорим не о нем.

Мы свободны делать то, что нам хочется. То, что приносит нам свободу, радость, вдохновение. То, где нет намерения причинить вред. Разумеется, кому-нибудь мы наверняка будем наступать на хвост. И нам будут. Но у нас нет намерения вредить.

Не нужно стремиться быть лучшей версией себя.

Не нужно рассматривать свои решения и действия под микроскопом с двадцати разных точек зрения, выясняя, «хорошо ли я поступила» и как это выглядело.

Все сэкономленные силы можно пустить на любимые занятия: восхищаться, создавать, интересоваться, увлекаться, размышлять, растить, радоваться.

Свобода — уделять внимание тому, на что я могу повлиять.
Свобода — это сегодняшний день и ближайший час.

Свобода — это люди, с которыми я хочу быть рядом.
Свобода — это дело, благодаря которому я чувствую себя живой.

Такова моя свобода.

ЗНАЧЕНИЕ СЛОВА «ЭГОИСТИЧНЫЙ»

Женщин, имеющих смелость тратить время на себя, иногда зовут эгоистами.

В мандаринском (севернокитайском) языке слово «эгоистичный» имеет два значения.

Первое: делать то, что приносит тебе пользу.
Второе: быть жадным и накапливать вещи.

В нашем, западном, понимании слово «эгоистичность», к сожалению, объединяет эти два достаточно разных значения.

Откуда у нас эта безумная идея — увлекаясь важным мне делом, я причиняю вред другим?

Не бойтесь делать то, что приносит вам пользу. Люди не становятся монстрами, увлекаясь важными, захватывающими, интересными делами.

Наоборот. У них появляются силы и желание приносить пользу другим. Но только в такой последовательности.

СИЗИФА СЛЕДУЕТ ПРЕДСТАВЛЯТЬ СЕБЕ СЧАСТЛИВЫМ

Ко мне часто приходят молодые писатели. Я предлагаю им задать себе вопрос:

Продолжили бы вы писать, если бы вас никто не читал?

Если ответ положительный, из них выйдет толк.
Если нет — их ждет масса печалей. Если ценность только в том, как примут текст окружающие, обойтись без печалей не выйдет.

Камю писал: «Сизифа следует представлять себе счастливым».

Любой художник, писатель, любой человек, создающий нечто — тратит уйму сил на то, чтобы катить свой камень в гору. Наутро камень снова лежит у подножия. Всё начинается сначала. Каждый день!

Вопрос не в том, как выбрать жизнь без камней и гор — вопрос в том, какой камень вам нравится настолько, что вы согласны его катить в гору. Какой камень — ваш?

Если вам всё равно целый день катить камень в гору, имеет смысл выбрать камень поинтереснее.

Тогда я лучше буду катить свой камень в гору, чем откупоривать банку пива перед телевизором. Настолько у меня интересный камень!

Если вы предложите мне выбрать между днем буксующего писательства и днем любого другого успешного занятия, я выберу писательство. Потому что мне нравится мой камень.

Я спрашиваю молодых писателей: а ваш камень интересный?

И если да — здорово. У вас получится.

А если нет — выберите себе другой. Поинтереснее.

---

Все переводы Лиз Гилберт в «Лете в голове»

КЛЮЧ В КАРМАШКЕ ПЛАТЬЯ.....ФЕН, МИКСЕР, ПЫЛЕСОС.....

ИСТОРИЯ ПОДСМОТРЕНА ЗДЕСЬ

Мне двадцать три. Старшему из моих учеников 

шестнадцать. Я его боюсь. Я боюсь их всех.

Светлана Комарова уже много лет живет в Москве. Успешный бизнес-тренер, хедхантер, карьерный консультант. А в 90-х она восемь лет работала школьной учительницей в глухих дальневосточных деревнях.

***

Дальний Восток. Каждая осень неземной красоты. Золотая тайга с густо-зелеными пятнами кедров и елей, черный дикий виноград, огненные кисти лимонника, упоительные запахи осеннего леса и грибы. Грибы растут полянами, как капуста на грядке, выбегаешь на полчаса за забор воинской части, возвращаешься с корзиной грибов. В Подмосковье природа женственна, а тут — воплощенная брутальность. Разница огромна и необъяснима.

На Дальнем кусается все, что летает. Самые мелкие тварешки забираются под браслет часов и кусают так, что место укуса опухает на несколько дней. «Божья коровка, полети на небко», — не дальневосточная история. В конце августа уютные, пятнистые коровки собираются стаями как комары, атакуют квартиры, садятся на людей и тоже кусают. Эту гадость нельзя ни прихлопнуть, ни стряхнуть, коровка выпустит вонючую желтую жидкость, которая не отстирывается ничем. Божьих коровок я разлюбила в восемьдесят восьмом.

Вся кусачесть впадает в спячку в конце сентября, и до второй недели октября наступает рай на земле. Безоблачная в прямом и переносном смысле жизнь. На Дальнем Востоке всегда солнце — ливни и метели эпизодами, московской многодневной хмари не бывает никогда. Постоянное солнце и три недели сентябрьско-октябрьского рая безвозвратно и накрепко привязывают к Дальнему.

В начале октября на озерах мы празднуем День учителя. Я еду туда впервые. Тонкие перешейки песка между прозрачными озерами, молодые березы, чистое небо, черные шпалы и рельсы брошенной узкоколейки. Золото, синева, металл. Тишина, безветрие, теплое солнце, покой.

— Что здесь раньше было? Откуда узкоколейка?

— Это старые песчаные карьеры. Здесь были лагеря, — золото, синева и металл тут же меняются в настроении. Я хожу по песчаным перешейкам между отражений берез и ясного неба в чистой воде. Лагеря посреди березовых рощ. Умиротворяющие пейзажи из окон тюремных бараков. Заключенные выходили из лагерей и оставались в том же поселке, где жили их охранники. Потомки тех и других живут на одних улицах. Их внуки учатся в одной школе. Теперь я понимаю причину непримиримой вражды между некоторыми семьями местных.

В том же октябре меня уговорили на год взять классное руководство в восьмом классе. Двадцать пять лет назад дети учились десять лет. После восьмого из школ уходили те, кого не имело смысла учить дальше. Этот класс состоял из них почти целиком. Две трети учеников в лучшем случае попадут в ПТУ. В худшем — сразу на грязную работу и в вечерние школы. Мой класс сложный, дети неуправляемы, в сентябре от них отказался очередной классный руководитель. Директриса говорит, что, может быть, у меня получится с ними договориться. Всего один год. Если за год я их не брошу, в следующем сентябре мне дадут первый класс.

Мне двадцать три. Старшему из моих учеников, Ивану, шестнадцать. Два года в шестом классе, в перспективе — второй год в восьмом. Когда я первый раз вхожу в их класс, он встречает меня взглядом исподлобья. Дальний угол класса, задняя парта, широкоплечий большеголовый парень в грязной одежде со сбитыми руками и ледяными глазами. Я его боюсь.

Я боюсь их всех. Они опасаются Ивана. В прошлом году он в кровь избил одноклассника, выматерившего его мать. Они грубы, хамоваты, озлоблены, их не интересуют уроки. Они сожрали четверых классных руководителей, плевать хотели на записи в дневниках и вызовы родителей в школу. У половины класса родители не просыхают от самогона. «Никогда не повышай голос на детей. Если будешь уверена в том, что они тебе подчинятся, они обязательно подчинятся», — я держусь за слова старой учительницы и вхожу в класс как в клетку с тиграми, боясь сомневаться в том, что они подчинятся. Мои тигры грубят и пререкаются. Иван молча сидит на задней парте, опустив глаза в стол. Если ему что-то не нравится, тяжелый волчий взгляд останавливает неосторожного одноклассника.

Районо втемяшилось повысить воспитательную составляющую работы. Родители больше не отвечают за воспитание детей, это обязанность классного руководителя. Мы должны регулярно посещать семьи в воспитательных целях. У меня бездна поводов для визитов к их родителям — половину класса можно оставлять не на второй год, а на пожизненное обучение. Я иду проповедовать важность образования. В первой же семье натыкаюсь на недоумение. Зачем? В леспромхозе работяги получают больше, чем учителя. Я смотрю на пропитое лицо отца семейства, ободранные обои и не знаю, что сказать. Проповеди о высоком с хрустальным звоном рассыпаются в пыль. Действительно, зачем? Они живут так, как привыкли жить. Им не нужно другой жизни.

Дома моих учеников раскиданы на двенадцать километров. Общественного транспорта нет. Я таскаюсь по семьям. Визитам никто не рад — учитель в доме к жалобам и порке. Для того, чтобы рассказать о хорошем, по домам не ходят. Я хожу в один дом за другим. Прогнивший пол. Пьяный отец. Пьяная мать. Сыну стыдно, что мать пьяна. Грязные затхлые комнаты. Немытая посуда. Моим ученикам неловко, они хотели бы, чтобы я не видела их жизни. Я тоже хотела бы их не видеть. Меня накрывает тоска и безысходность. Через пятьдесят лет правнуки бывших заключенных и их охранников забудут причину генетической ненависти, но будут все так же подпирать падающие заборы слегами и жить в грязных, убогих домах. Никому отсюда не вырваться, даже если захотят. И они не хотят. Круг замкнулся.

Этот озлобленный молчаливый переросток может быть добрым? Я ссылаюсь на то, что вечереет, прощаюсь и выхожу на улицу. До моего дома двенадцать километров. Начало зимы. Темнеет рано, нужно дойти до темна.Иван смотрит на меня исподлобья. Вокруг него на кровати среди грязных одеял и подушек сидят братья и сестры. Постельного белья нет и, судя по одеялам, никогда не было. Дети держатся в стороне от родителей и жмутся к Ивану. Шестеро. Иван старший. Я не могу сказать его родителям ничего хорошего — у него сплошные двойки, ему никогда не нагнать школьную программу. Вызывать его к доске без толку — он выйдет и будет мучительно молчать, глядя на носки старых ботинок. Англичанка его ненавидит. Зачем что-то говорить? Не имеет смысла. Как только я расскажу, как у Ивана все плохо, начнется мордобой. Отец пьян и агрессивен. Я говорю, что Иван молодец и очень старается. Все равно ничего не изменить, пусть хотя бы этого шестнадцатилетнего угрюмого викинга со светлыми кудрями не будут бить при мне. Мать вспыхивает радостью:
«Он же добрый у меня. Никто не верит, а он добрый. Он знаете, как за братьями-сестрами смотрит! Он и по хозяйству, и в тайгу сходить… Все говорят — учится плохо, а когда ему учиться-то? Вы садитесь, садитесь, я вам чаю налью», — она смахивает темной тряпкой крошки с табурета и кидается ставить грязный чайник на огонь.

— Светлана Юрьевна, Светлана Юрьевна, подождите! — Ванька бежит за мной по улице. — Как же вы одна-то? Темнеет же! Далеко же! — Матерь божья, заговорил. Я не помню, когда последний раз слышала его голос.

— Вань, иди домой, попутку поймаю.

— А если не поймаете? Обидит кто? — «Обидит» и Дальний Восток вещи несовместимые. Здесь все всем помогают. Убить в бытовой ссоре могут. Обидеть подобранного зимой попутчика — нет. Довезут в сохранности, даже если не по пути. Ванька идет рядом со мной километров шесть, пока не случается попутка. Мы говорим всю дорогу. Без него было бы страшно — снег вдоль дороги размечен звериными следами. С ним мне страшно не меньше — перед глазами стоят мутные глаза его отца. Ледяные глаза Ивана не стали теплее. Я говорю, потому что при звуках собственного голоса мне не так страшно идти рядом с ним по сумеркам в тайге.

Наутро на уроке географии кто-то огрызается на мое замечание.

«Язык придержи, — негромкий спокойный голос с задней парты. Мы все, замолчав от неожиданности, поворачиваемся в сторону Ивана. Он обводит холодным, угрюмым взглядом всех и говорит в сторону, глядя мне в глаза. — Язык придержи, я сказал, с учителем разговариваешь. Кто не понял, во дворе объясню».

У меня больше нет проблем с дисциплиной. Молчаливый Иван — непререкаемый авторитет в классе. После конфликтов и двусторонних мытарств мы с моими учениками как-то неожиданно умудрились выстроить отношения. Главное быть честной и относиться к ним с уважением. Мне легче, чем другим учителям: я веду у них географию. С одной стороны, предмет никому не нужен, знание географии не проверяет районо, с другой стороны, нет запущенности знаний. Они могут не знать, где находится Китай, но это не мешает им узнавать новое. И я больше не вызываю Ивана к доске. Он делает задания письменно. Я старательно не вижу, как ему передают записки с ответами.

Два раза в неделю до начала уроков политинформация. Они не отличают индийцев от индейцев и Воркуту от Воронежа. От безнадежности я плюю на передовицы и политику партии и два раза в неделю по утрам пересказываю им статьи из журнала «Вокруг света». Мы обсуждаем футуристические прогнозы и возможность существования снежного человека, я рассказываю, что русские и славяне не одно и то же, что письменность была до Кирилла и Мефодия. И про запад. Западом здесь называют центральную часть Советского Союза. Эта страна еще есть. В ней еще соседствуют космические программы и заборы, подпертые кривыми бревнами. Страны скоро не станет. Не станет леспромхоза и работы. Останутся дома-развалюхи, в поселок придет нищета и безнадежность. Но пока мы не знаем, что так будет.

Я знаю, что им никогда отсюда не вырваться, и вру им о том, что, если они захотят, они изменят свою жизнь. Можно уехать на запад? Можно. Если очень захотеть. Да, у них ничего не получится, но невозможно смириться с тем, что рождение в неправильном месте, в неправильной семье перекрыло моим открытым, отзывчивым, заброшенным ученикам все дороги. На всю жизнь. Без малейшего шанса что-то изменить. Поэтому я вдохновенно им вру о том, что главное — захотеть изменить.

Весной они набиваются ко мне в гости: «Вы у всех дома были, а к себе не зовете, нечестно». Первым, за два часа до назначенного времени приходит Лешка, плод залетной любви мамаши с неизвестным отцом. У Лешки тонкое породистое восточное лицо с высокими скулами и крупными темными глазами. Лешка не вовремя. Я делаю безе. Сын ходит по квартире с пылесосом. Лешка путается под ногами и пристает с вопросами:

— Миксер.— Это что?

— Зачем?

— Взбивать белок.

— Баловство, можно вилкой сбить. Пылесос-то зачем покупали?

— Пол пылесосить.

— Пустая трата, и веником можно, — он тычет пальцем в фен. — А это зачем?

— Лешка, это фен! Волосы сушить!

Обалдевший Лешка захлебывается возмущением:

— Чего их сушить-то?! Они что, сами не высохнут?!

— Лешка! А прическу сделать?! Чтобы красиво было!

— Баловство это, Светлана Юрьевна! С жиру вы беситесь, деньги тратите! Пододеяльников, вон — полный балкон настирали! Порошок переводите!

В доме Лешки, как и в доме Ивана, нет пододеяльников. Баловство это, постельное белье. А миксер мамке надо купить, руки у нее устают.

Иван не придет. Они будут жалеть, что Иван не пришел, слопают без него домашний торт и прихватят для него безе. Потом найдут еще тысячу и один притянутый за уши повод, чтобы в очередной раз завалиться в гости, кто по одному, кто компанией. Все, кроме Ивана. Он так и не придет. Они будут без моих просьб ходить в садик за сыном, и я буду спокойна — пока с ним деревенская шпана, ничего не случится, они — лучшая для него защита. Ни до, ни после я не видела такого градуса преданности и взаимности от учеников. Иногда сына приводит из садика Иван. У них молчаливая взаимная симпатия.

На носу выпускные экзамены, я хожу хвостом за англичанкой — уговариваю не оставлять Ивана на второй год. Затяжной конфликт и взаимная страстная ненависть не оставляют Ваньке шансов выпуститься из школы. Елена колет Ваньку пьющими родителями и брошенными при живых родителях братьями-сестрами. Иван ее люто ненавидит, хамит. Я уговорила всех предметников не оставлять Ваньку на второй год. Елена несгибаема, ее бесит волчонок-переросток, от которого пахнет затхлой квартирой. Уговорить Ваньку извиниться перед Еленой тоже не получается:

— Я перед этой сукой извиняться не буду! Пусть она про моих родителей не говорит, я ей тогда отвечать не буду!

— Вань, нельзя так говорить про учителя, — Иван молча поднимает на меня тяжелые глаза, я замолкаю и снова иду уговаривать Елену:

— Елена Сергеевна, его, конечно же, нужно оставлять на второй год, но английский он все равно не выучит, а вам придется его терпеть еще год. Он будет сидеть с теми, кто на три года моложе, и будет еще злее.

Перспектива терпеть Ваньку еще год оказывается решающим фактором, Елена обвиняет меня в зарабатывании дешевого авторитета у учеников и соглашается нарисовать Ваньке годовую тройку.
Мы принимаем у них экзамены по русскому языку. Всему классу выдали одинаковые ручки. После того как сданы сочинения, мы проверяем работы с двумя ручками в руках. Одна с синей пастой, другая с красной. Чтобы сочинение потянуло на тройку, нужно исправить чертову тучу ошибок, после этого можно браться за красную пасту. Один из парней умудрился протащить на экзамен перьевую ручку. Экзамен не сдан — мы не смогли найти в деревне чернил такого же цвета. Я рада, что это не Иван.

Им объявляют результаты экзамена. Они горды. Все говорили, что мы не сдадим русский, а мы сдали! Вы сдали. Молодцы! Я в вас верю. Я выполнила свое обещание — выдержала год. В сентябре мне дадут первый класс. Те из моих, кто пришел учиться в девятый, во время линейки отдадут мне все свои букеты.

Начало девяностых. Первое сентября. Я живу уже не в той стране, в которой родилась. Моей страны больше нет.

— Светлана Юрьевна, здравствуйте! — меня окликает ухоженный молодой мужчина. — Вы меня узнали?

Я лихорадочно перебираю в памяти, чей это отец, но не могу вспомнить его ребенка:

— Конечно узнала, — может быть, по ходу разговора отпустит память.

— А я вот сестренку привел. Помните, когда вы к нам приходили, она со мной на кровати сидела?

— Ванька! Это ты?!

— Я, Светлана Юрьевна! Вы меня не узнали, — в голосе обида и укор. Волчонок-переросток, как тебя узнать? Ты совсем другой.

— Я техникум закончил, работаю в Хабаровске, коплю на квартиру. Как куплю, заберу всех своих.

Он вошел в девяностые как горячий нож в масло — у него была отличная практика выживания и тяжелый холодный взгляд. Через пару лет он действительно купит большую квартиру, женится, заберет сестер и братьев и разорвет отношения с родителями. Лешка сопьется и сгинет к началу двухтысячных. Несколько человек закончат институты. Кто-то переберется в Москву.

— Вы изменили наши жизни.

— Как?

— Вы много всего рассказывали. У вас были красивые платья. Девчонки всегда ждали, в каком платье вы придете. Нам хотелось жить как вы.

Как я. Когда они хотели жить как я, я жила в одном из трех домов убитого военного городка рядом с поселком леспромхоза. У меня был миксер, фен, пылесос, постельное белье и журналы «Вокруг света». Красивые платья я шила вечерами на подаренной бабушками на свадьбу машинке.

Ключом, открывающим наглухо закрытые двери, могут оказаться фен и красивые платья. Если очень захотеть.

ЖИЛА БЫЛА ДЕВОЧКА МАША И СЛЕПИЛА ОНА ПЕТУШКА, УЧИТЕЛЬ СКАЗАЛА -УРОД

С Машей я знакома давно. Она очень необычная девочка с огромными карими глазами. Громкая, яркая, не такая как все) "Бедовая девка", так называли в старину. Сейчас просто бойкая))))
Учится Маша в одной московской школе, во втором классе, ходит в художественную школу. Рисует с пеленок. У нее очень интересный внутренний мир. Фантазия обалденная.
И вот объявлена выставка в основной школе. Маша приносит петушка своего. Учительница говорит-это что за урод)))) Переделать!!!!
Как вы думаете, что творится внутри у ребенка?
ДАДАДа. Не каждый взрослый  способен правильно среагировать и отреагировать  на такие слова.
И вот мы решили придумать сказку про Бирюзового  петушка (по другому я его не стала называть, испорченная я)))))Я сочинять практически не умею, Немного пофантазировала. Не судите строго. Хочется Машу поддержать.
Жила была девочка Маша. Она была волшебница и умела делать чудеса. На листе бумаги у нее вырастал  сказочный город. Обыкновенный камень превращался в живого зверька. Её большие карие глаза подмечали  все. А в ее чудесной сказочной головке рождались сказочные образы.
Однажды ей приснился петушок с необычным оперением. Он громко хлопал крыльями и пел свою петушиную песню.В этот момент вокруг все менялось. Солнце светило ярче, море становилось теплее, небо окрашивалось необыкновенным цветом, даже цветы начинали петь)))
Даже дождик был разноцветный, а на асфальте появились разноцветные лужи. По ним бегали разноцветные мальчишки и девчонки, Зеленые, красные, синие.... Вот счастье для родителей))))
На деревьях росли конфеты, на кустах эскимо. Заборы сделаны из печенья и шоколада. А дома из пряников. (вкуснота)
По большой поляне гулял наш  Петух и громко пел свою песню. Ему очень нравилось все, что происходило вокруг.
И тут Маша проснулась, открыла глаза, потянулась. ОЙ!!!! Разноцветный петух исчез и чудеса тоже. Девочке стало грустно. Но грустила она не долго. Соскочила с кровати, нашла свой любимый пластилин и принялась за работу. На свет появился радужный Петушок. И О ЧУДО!!!!! МИР ОПЯТЬ СТАЛ ЯРКИМ И РАЗНОЦВЕТНЫМ!!!!!!
 А бедную учительницу, замотанную работой и заботой мы пожалеем и будем надеяться, что когда-нибудь и ей повезет. И она увидит мир прекрасным))))
Вот и все. МАША НЕ СДАВАЙСЯ И ДЕЛИСЬ С НАМИ СВОИМ ЧУДЕСНЫМ МИРОМ!!!!!